Трудно Быть Бытем
читать дальшеОднажды в гости к великому китайскому философу Жень Женю пожаловал знаменитый на всю округу даосский монах Лао Балао. Когда гость отдохнул и напился травяного чая, Жень Жень принялся демонстрировать недавно освоенную им по самоучителю японскую боевую систему Калатедо. Философ рубил кистью стволы бамбука, бил ногой железного человека без головы, разбивал об голову глиняные кирпичи.
Лао лишь улыбался. Тогда Жень, использовав самые изысканные извинения, предложил мастеру поединок.
Каково же было его удивление, когда ни один удар его тренированных рук и ног не попал в цель - улыбающуюся толстую рожу монаха. А вот плавные пассы даоса моментально укладывали Женя на жесткую траву. При этом монах даже не касался соперника.
Вечером мудрецы лакомились грушами и медом и беседовали о странной поэтической традиции северных варваров - плавать в морской воде на время со свитками стихов в зубах. В тот момент, когда беседа начинает терять ритм, а гость позевывает и одним глазом высматривает ложе, Жень не выдержал.
- О мудрейший, объясни мне одну непонятную для моего недостойного разума вещь, - Жень почтительно замолчал
- О, говно вопрос, уважаемый хозяин, - Лао любил ввернуть простонародный оборот.
- Ты великий мастер бесконтактного боя. Зачем же ты носишь с собой огромный и неудобный боевой посох с семью лезвиями и набор метательных топоров?
Даос устало улыбнулся.
- Потому что я могу встретить на Пути другого великого мастера бесконтактного боя
gardenerm.livejournal.com/564915.html
Национальный вопрос
читать дальшеОднажды великого философа Жень Женя обуяла Великая Тоска. Его не радовал ни шум горной реки, ни книги с описаниями великих битв, ни даже послеобеденный сон в высокой траве. И тогда Жень решил прервать земное существование. Он купил в лавке острый кинжал, написал стихотворение лирико-трагического содержания, оделся в чистую робу моряка торгового флота и пригласил друзей на последний пир.
И только потом вспомнил, что он не японец, а китаец.
Радость от этого открытия так переполнила сердце философа, что он немедленно утопил кинжал в ручье, достал из шкафа старый походный плащ и яшмовую флейту и ушел по направлению к Нефритовой Горе с целью послушать цикад.
Пришедшие в гости друзья с недоумением разглядывали пустую хижину и лист пергамента со смешными строчками.
Ведет себя, как северный варвар, - неодобрительно отозвался о поступке Женя письмоводитель Сяо.
Так только корейцы поступают, - вторил ему учитель каллиграфии Мэнь
Говорят, его дедушка был монгол-завоеватель, - бурчал с набитым ртом боевой пловец Ли.
Жень сидел под огромной бирюзовой скалой и улыбался ветру, который в этот день проведал все страны Юго-Востока и явно собирался в Индию.
gardenerm.livejournal.com/560620.html